Школа – один из древнейших общественных институтов. Настолько древний, что появилась раньше
государственности. Фактически, одновременно с самим обществом. Ведь преемственность – основа функционирования
общества, а школа – это, в первую очередь, инструмент, обеспечивающий преемственность культуры, знаний и навыков из поколения в поколение.
Это не единственная функция школы, и ее другие функции менялись в зависимости от эпохи,
формации и географии, но, преемственность продолжала оставаться ее стержнем.
Эта ее функция – одна из причин, почему школа – консервативна по своей природе. Школа
сопротивляется изменениям. Она ортодоксальна. Ведь преемственность обеспечивается именно
консервативным укладом. Сохранением и передачей знаний без изменений. Что-то вроде защитной
реакции общества против радикальных перемен. Предохранитель.
Ведь изменения в форме и содержании школьного образования – это фактически изменения
структуры общества. Системы работают как гигантские сообщающиеся сосуды, при этом, если
общество коррумпировано и слабо, интоксикация от этого, в том или ином виде, проникнет и
в систему образования. Поэтому, слабая школа – слабое общество. И наоборот.
Так было и, есть, уже несколько тысяч лет.
Первые школьные уроки, наверное, имели форму вечерних историй вокруг костра.
Есть исторические свидетельства существования школы, как общественного института,
в Междуречье. Есть знаменитая Академия с прогулками и философскими беседами
в эллинистический период, византийская «начальная школа», индийские гурукалы и тп.
В средневековье, школа – дитя и инструмент религии, в силу того, что патриархальные,
монотеистические религии фактически служили основой государственности, ее хребтом.
Медресе, церковные приходы были фактически школой, университетом, научно-исследовательским
центром и библиотекой в одном лице. Обеспечивали преемственность.
И ритуальность, почетные звания, внутренняя иерархия и дисциплинарный устав,
которые мы часто встречаем в современной школе – отголоски времен ее предка – школы при церкви.
Не крутись, сиди ровно, руки на парте, слушай что тебе говорят, запоминай, записывай.
Учитель – наместник бога в классе. Дважды два четыре. Не согласен? Садись, двойка.
В 19-м веке школа стала инструментом новой эпохи Индустриализации.
Родители – работать на завод, дети в школу. И по улицам не околачиваются,
и нянька не нужна, и в то же время, навыки функционирования в коллективе получают.
Дисциплину и грамоту.
Советский Союз реформировал школу. Превратил ее в инструмент классовой борьбы.
В программе появилась марксистская трактовка истории, «правильная» литература,
метание гранаты, пионеры и комсомольцы – будущие солдаты и офицеры Красной Армии – всемирной освободительницы.
Но, как бы СССР не реформировал школьную систему, по сути она оставалась школой
индустриального века. Викторианской школой (в честь той самой королевы). И связано
это с тем, что основной задачей Советов была все та же самая индустриализация, и
ее младшая сестра милитаризация. Вытащить Российскую Империю из феодализма,
сделать, как сейчас говорят, «ребрендинг», и пинками отправить строить БАМ,
нефть качать и лес рубить. А на деньги от экспорта – танки и самолеты.
Чтобы потом освободить весь мир от гидры капитализма.
Именно в этой школе учились мы – родившиеся в СССР. Она, при всем уважении
к образовательным традициям СССР – калька с британской и прусской системы
образования времен индустриализма и империализма. Со своей спецификой, естественно.
Советский Союз канул в Лету истории вместе со своими экспансионистскими целями.
И советская образовательная философия вместе с ней.
А человеческие сентименты остались. «Лучшее в мире» и «Мы – самые начитанные».
Правила правописания, законы физики, история – преподавались в единой интерпретации,
без альтернативных теорий и подходов. Учитель – бездушный контролер. Его роль – заставить
ребенка вызубрить официальный учебник. Не допуская сомнений. Учитель – центр. Коммуникация
проходит только через него. Ученик с учеником не работает, не разговаривает, даже не смотрит.
Личное пространство – пол парты. В носу не ковыряться. В окно не смотреть. Не мечтать.
И как результат, мы, «самые начитанные». Но, при этом, слабые и несамостоятельные.
Не граждане. Не строители собственной судьбы. Ждем инструкций. Нам все должны.
У нас в подьезде срач, потому что государство виновато.
А государство, между прочим, состоит из таких же, как мы. «Самых начитанных».
Ну и двоечников-«бизнесменов», которые школу вообще прогуляли и «винтиками»
не стали (но это другая проблема).
Советская школа не была плохой. Она достаточно успешно обслуживала потребности
общества и партии. И стала неактуальной вместе с развалом империи.
Прошло почти 30 лет, но ее наследие нас так и не отпустило. Мы, выпускники советской
школы, так в ней ментально и остались. Там же остались и многие школьные администраторы,
директора, завучи и чиновники от образования. Мы, любое изменение в системе школьного
образования сравниваем с «нашим» временем.
В наше время учебники были лучше. Да. Согласен. Один предмет – один учебник. Без грамматических ошибок.
Миллионы детей смотрели на одну и ту же страницу в учебнике физики. Атом состоит из протона нейтрона и электрона.
И картинка чернилами. Мы все знаем, как выглядит атом. Он у всех одинаковый.
А тот факт, что атом в принципе не такой, я узнал от отца, который смотря на эту картинку,
ухмыльнулся и сказал, что это – классический рисунок, схемка из 19го века. Что электрон,
это не маленький шарик, который движется по стабильной орбите вокруг центра атома.
Что разницу в «размерах» между нейтроном и протоном сложно показать в виде визуальной схемы на бумаге.
И таких примеров – туча.
Эпоха индустриализма – прошлое. Мы живем в информационном веке.
И нам нужно иметь не один учебник на один предмет, пусть даже и «очень хороший».
Нам нужно 10, 20, 100 учебников на каждый предмет. И оценивать их надо не с
точки зрения количества опечаток, а с точки зрения, пользы или вреда, которые они
несут для ребенка. Для его развития в самостоятельное, свободное и мыслящее существо.
Беспокоить же нас должно то, как мы сможем обеспечить нашим детям эти десятки
альтернативных учебников, учебных пособий. На том языке, на котором ребенок получает
образование. Потому что, в данный момент ни на азербайджанском, ни на русском их не
хватает. Кто будет их писать? Где достать учителя, который самостоятельно, в соответствии
с особенностями конкретного ученика сможет рекомендовать ему один из этих учебников.
Который не заставит, а подскажет. А если в учебнике информации нет, этот учитель урок напишет сам.
Я знаю, что скажете в ответ.
Государство должно обеспечить. «Самые начитанные» всегда так отвечают.
Их так научили в лучшей в мире советской школе.
И при этом, ссылка на финскую модель образования.
Вот в Финляндии ведь смогли. Но при этом не задается вопрос: «Что именно смогли?».
А смогли в Финляндии построить открытое, устойчивое общество.
С сильными традициями самоуправления, с низкой коррупцией,
с крепкой налоговой базой и дисциплиной. И школа в Финляндии – отражение этого общества, его важный элемент.
Школьной системой там управляют муниципалитеты и родительские советы.
Директор школы – автономен. Реально принимает решения, касающиеся развития школы.
Учитель – не жрец и не бог. Старший товарищ и помощник. Сам решает, по какому из учебников заниматься.
А знаете, что он делает, когда в учебнике, одном из многих, который он выбрал
сам в качестве пособия для класса, в соответствии со своим пониманием того, что
подходит именно этому классу, находит опечатку или ошибку?
Он попросит детей вытащить карандаш и опечатку в ней самостоятельно исправить.
Каждый своей рукой. Может, даже, вместе с детьми над ошибкой посмеется. Если очень
ответственный – может еще эмейл издателю напишет. И в этом разница. Там не боятся
учить принимать решения на основании здравого смысла.
Ни одно «государство» в мире, при всей важности его роли, в первую очередь,
в вопросе образовательной политики, не сможет эффективно решить все задачи,
указанные выше, само, без активного вовлечения и участия общественных институтов и граждан.
Если в данном обществе в общественном туалете не смывают за собой воду, то же самое
будет и в школе. Если воруют – будут воровать. Потому что, школа – не остров.
Это часть общества.
А если, вдруг, государство сможет все само, бегите из такого государства.
Покупайте билет на ближайший самолет в один конец. Потому что это государство
будет тоталитарным по определению.
Финский путь нам не подходит. Во всяком случае пока.
Мы отравлены уравниловкой. У нас слишком централизованное общество и
слабое самоуправление. Наши родительские советы – номинальны. Нашему
директору школы нельзя дать автономию. Разворует то, что не украли до него
(пусть меня простят порядочные директора). И так далее.
Представители другой успешной (на данный момент) модели, сингапурцы и
корейцы, например, выбрали путь централизованного управления школьной системой.
Фактически, продолжили развивать викторианскую школьную систему.
Добавили в нее информационные технологии, больше математики, новые альтернативные методики и т.п.
Сохранили традиции дисциплины и роли учителя как «бога» класса. Вроде, как взяли у
традиционной школы лучшее, и подняли ее на новый уровень. Добились внушительных
результатов в конце 20-го века. Но и они, в последние годы очень активно реформируют свое школьное образование.
Пытаются найти другую модель. Викторианская школа просто не способна решать
задачи 21-го века, как бы хорошо не была организована.
Недавно в Сингапуре обьявиле о новой методике. Учителя предлагают ученикам
решить задачу неправильно. А после оценивают насколько креативно и оригинально
он к решению подошел. Таким образом, вырабатывают у детей смелость и фантазию –
именно то, что необходимо в 21-м веке, и что не может дать «классическая» иерархическая школа.
Я не знаю, какой путь правильный. Возможно, никакой из вышеперечисленных.
Возможно, школа, как общественный институт вообще преобразится до неузнаваемости
в результате информационной революции в очень недалеком будущем. Возможно, ни финская,
ни сингапурская модель не имеет перспектив.
Признаки этого уже есть. Западные страны активно реформируют свои школьные системы.
И, по-моему, ни одна из них пока не нашла оптимальную модель развития. Дистанционное
образование, электронные ресурсы, использование гаджетов – все еще в стадии «пилотирования»
в большинстве развитых стран. Обычный ребенок в 4 года уже свободно пользуется планшетом
и телефоном. А вот ни одна школьная система в мире до сих пор не смогла этого сделать.
Причина – все та же консервативность и инертность, которая лежит в ее фундаменте.
Реальную школьную реформу двигать очень тяжело и долго, вне зависимости от общественной формации.
Одно ясно. У каждого структурного элемента общества есть своя роль в создании адекватной
и современной системы образования. Граждане и родители, учителя, директора и завучи,
чиновники, муниципалитеты, бизнес, депутаты, академики и общественные структуры.
И, в нашем обществе, отравленном «самым лучшим в мире» советским образованием,
понимания роли каждого катастрофически не хватает. Мы все ждем инструкций.
А начать надо с того, чтобы отделить важное от неважного. Научится задавать правильные
вопросы. Вопросы о ресурсах на национальном языке. Об их достаточности и качестве.
Об отсутствии до сих пор единой и осмысленной концепции истории нашего государства
и культуры. Об отсутствии связи между образованием и рынком труда.
В том числе и вопросы «государству». Потому что будущее нашего образования
будет формироваться на основании социального заказа, исходящего от общества.
При мощном социальном заказе, никуда оно (государство), не денется. Заказ этот
имеет много форм: частные школы и садики, жалобы, социальные сети, рекомендации,
лоббизм общественных организаций, репетиторство, обучение за рубежом, альтернативные
учебники и софты. И еще много всего другого, исходящего от людей.
Все это, как ветер, морской бриз, создаст давление, которое двинет
махину-корабль образования в правильную сторону.,
И как бы нереалистично не звучало вышесказанное,
другого пути, вероятно, нет.
Сообщение от Darwik
Ответить с цитированием
Самые начитанные
Spoiler:
Школа – один из древнейших общественных институтов. Настолько древний, что появилась раньше
